|
На предстоящей международной конференции в Салехарде чиновники, ученые и предприниматели намерены договориться о правилах игры в Арктике, обсудить экологические и технологические риски при промышленной разработке океанского шельфа. Об этом на деловом завтраке в тюменском филиале «Российской газеты» рассказал академик, председатель президиума Тюменского научного центра Сибирского отделения РАН, директор Института криосферы Земли Владимир Мельников.
В чем необычность конференции, которая пройдет в Салехарде? Такие мероприятия прежде проходили раз в пять лет, и всегда — за рубежом. Последнее состоялось на Аляске. Для форума этого года в качестве основной площадки сначала предлагалась Тюмень, в итоге остановились на Салехарде. Выбор логичен — город расположен на Полярном круге, под боком — Полярный Урал, два арктических полуострова — Ямал и Таймыр. Плюс способности ЯНАО организовывать крупные научные форумы. Ожидается, что в конференции по мерзлотоведению примет участие около пятисот человек. В президентской комиссии «Обама — Медведев» в группе по чистой энергетике вы координируете направление «Вечная мерзлота Арктики». Это свидетельствует о том, что Россия и США пытаются найти тот самый общий подход к проблемам? Безусловно. Вопросов по координации действий и исследований предостаточно: развитие системы плавающих полярных станций, связь земных и океанических явлений с формированием глобального климата, его потеплением и степенью деградации вечной мерзлоты и т.п. Думаю, осенью в Сан-Франциско, а может, и в Тюмени удастся сверстать рабочую программу совместных исследований, предоставить ее Российской академии наук и департаменту энергетики американского правительства. Ямал — уже промышленная зона. В 2012 году первый газ будет получен с материковой части. Недропользователи приглядываются к шельфам. Между тем опыт добычи в арктических широтах мал. Где гарантии того, что в акватории Карского моря не случится ЧП, подобное катастрофе в Мексиканском заливе? Пока такой гарантии нет. Не исключено возникновение нештатных ситуаций, справиться с которыми будет крайне затруднительно. Приведу пример: как-то в северных морях экспедиционное судно едва не опрокинулось из-за мощного выброса газа из глубин земли. Один из участников той экспедиции, мой коллега, посвятил этому стихийному явлению и его возможным последствиям целую книгу. При выбросе, а сегодня предсказать его время и место никто не в силах, на дне происходит новообразование гигантских ледяных массивов, поскольку вместе с газом из недр поступает пресная вода. Она быстро превращается в глыбы льда. В чем опасность? Выброс способен разрушить конструкции, уложенные на дне или плавучие. Может, создать вневедомственный исследовательский центр промышленного освоения Арктики? Звучит красиво, а реально, думаю, приведет к обескровливанию фундаментальной науки о криосфере, вымыванию из нее талантливых людей. Промышленная экспансия в ледовые регионы растет в геометрической прогрессии, а специалистов-криологов крайне мало. На всю Россию — два профильных академических института, в Якутске и Тюмени. На все вузы — всего четыре специализированных кафедры. Правда, прежде было еще меньше. Из выпускников буквально единицы идут работать по профилю. Устраиваются туда, где «потеплее»» — большая зарплата, соцпакет — или подаются за границу. В университете на Аляске работают ребята из МГУ. Принцип остаточного финансирования провоцирует кадровый голод. В какой-то мере выручает международная кооперация. Скажем, в сфере климатического мониторинга: американцы для измерения температуры предоставили нам логгеры, немцы — метеостанцию… Экспедиции часто проводим в партнерстве с иностранными коллегами. «Российская газета» — Экономика УрФО |
